Кратко о жизни схимонахини Феодосии (до принятия схимы - монахини Василиссы (Кириченко)

Схимонахиня Феодосия (Валентина Степановна Кириченко) родилась 21 ноября 1935 года в с. Липовка Камышинского района Волгоградской области.

Основную часть жизни провела на Украине, в г. Днепропетровске. В церковь ходила смолоду, пела на клиросе (слух и голос были замечательные до старости).

Замуж выйти не торопилась и вопреки ожиданиям стала женой тяжелобольного человека (как сама говорила, пожалела его) – выбрала не счастливую жизнь, а крест. Муж был болен и через 5 лет упокоился.

Оставшись бездетной вдовой, Валентина посвятила себя Богу и богоугодным делам: научилась печь просфоры, шила для храма, помогала престарелым монахиням, бывшим в тайном постриге.

У Валентины был жизнерадостный характер, все ее любили, потому что она сама всех любила. На работе не преследовали за посещения храма, хотя других за это на собраниях «разбирали», а с ней – наоборот. Сотрудники советовались по «церковным» делам.

Оставив работу, вступила в общину отца Михаила (фамилию нам неизвестна), где трудилась вместе с подругой Щербиной Екатериной. Там обеих и постригли в монашество с именами Василисса и Касиния. Усердно работали в поле, шили, варили, одно печалило – приняв монашество, они считали своим долгом бывать на богослужении, а в общинке богослужения совершались редко.

Духовный отец (архимандрит Петр Кучминский) указал, в какой монастырь им поступить. Так монахини Василисса (Кириченко) и Касиния (Щербина) оказались в Мордовии, в Свято-Ольгинском Инсарском монастыре. Обе несли послушания безропотно, были неутомимые молитвенницы, обеих любили сестры за исходившую от них нежную, искреннюю, сердечную любовь.

Старшая по возрасту мать Касиния раньше приняла Великую схиму (14 апреля 2005 г.) и в возрасте 92 лет преставилась ко Господу 22 марта 2017 года.

Мать Василиса (Кириченко) приняла Великую схиму с именем Феодосия 21 апреля 2006 года и мирно отошла ко Господу 15 июля 2020 года на 85-м году жизни. За месяц до смерти она перенесла инсульт, после которого не могла говорить, но улыбалась всем до последнего дня, и на смертном одре улыбалась.